Слова эти, как птицы в клетке, бьются о стекло тишины. Я выпускаю их в беззвучный рассвет, зная, что долететь до тебя они не смогут, но надеюсь, что они все таки дойдут до твоего сердца. Поэтому выпускаю их каждое утро.
Потому что не выпускать – значит задохнуться. «Пусть желания твои сбываются… Пусть мир обретёт для тебя гармонию… Пусть этот день принесет тебе удовольствие и свет…» Шепчу их в пустоту, представляя, как они, невидимые, невесомые, все же находят дорогу к твоему сердцу, как солнечные зайчики находят щель в ставне. Я так отчаянно хочу, чтобы ты была счастлива. Всегда хотел. Быть источником твоего счастья, твоим личным солнцем, дарителем смеха и нежности – вот была моя самая святая, самая жгучая миссия. Я мечтал наполнять твои дни только любовью, только светом.
Но жизнь… О, как жестоко искажаются мечты под прессом реальности. Проблемы, как черные вороны, слетелись со всех сторон, заклевывая покой, застилая небо тяжелыми крыльями. Неприятности навалились лавиной – холодной, бездушной, неумолимой. И мы… Мы не выдержали, Моя яркая. Не выдержали не вместе, а каждый по-своему. Я – сжимаясь в комок молчаливого отчаяния или взрываясь бесполезным гневом. Ты – уходя в себя, загораживаясь щитом обиды или отвечая уколом на укол. Мы разомкнули руки в тот самый момент, когда сцепиться ими насмерть было важнее всего. Вместо того, чтобы прижаться друг к другу спинами, как воины в осаде, и грудью встретить общую беду, мы… повернулись друг к другу. И начали рубить мечами претензий, строить баррикады из обид. Каждый удар – кирпичик в стене. Стене недопонимания, глухоты, отчаяния.
Как же горько осознавать это теперь! Как больно видеть, что мы разучились слышать. Не слушать – а именно слышать: боль за словами, страх за гневом, крик о любви – за молчанием. Каждый заперся в своей крепости боли, в своем внутреннем мире, ставшем тюрьмой. А ключи… Ключи валялись у наших ног, заваленные грудой ненужных, надуманных преград. Мы могли пройти сквозь все преграды, Мариша! Рука об руку. Сердце к сердцу. Смеясь над тупостью проблем или плача от усталости, но – вместе. Вместо этого… осталось только это леденящее душу «каждый сам по себе». Пустота. Эхо от шагов, идущих врозь.
Моя Мари… Моя самая безумная, неудержимая, ослепительная любовь. Ты, которая была моим вдохновением, моим полетом, моим домом. Мое потерянное счастье – не потому, что оно ушло само, а потому, что мы его уронили, не удержали. И теперь, сквозь эту боль, сквозь эту невыносимую тоску одиночества, я шепчу тебе снова и снова, как мантру, как самую чистую молитву:
Я желаю тебе только счастья. Безграничного, тихого или громкого, нежного или страстного. И никаких огорчений. Ни одной тени на твоем солнце. Ни одной слезинки на твоих ресницах.
Пусть мир, в котором ты сейчас живешь, обернется к тебе своей самой доброй, самой гармоничной стороной. Пусть этот день, и все последующие, принесут тебе то спокойствие и радость, которых я так отчаянно хотел, но не сумел дать тебе в полной мере. Мои послания – лишь капли в океане твоей жизни. Но в каждой капле – вся моя нежность, все мое раскаяние и вся моя вечная, неугасимая любовь к тебе. С добрым утром, Душа моя…
