Доброе утро, Любимая... Эти слова, как всегда, были моей первой, беззвучной молитвой. Но утро началось не с света, а с тревожной зыбкости. Проснулся с непонятным чувством — не то тревога, не то предчувствие, что вот-вот что-то случится. Что-то, что перевернет всё.
«И если бы только при каждой мысли о тебе вырастал цветок, я мог бы бродить по своему саду вечно.»
Альфред Теннисон ©
Пятница. И – о, чудо – был сон! Не просто сон, а настоящее послание из мира, где возможно невозможное. Его чудо – в том, что я снова увидел тебя. Не тень, не мимолетный образ, а живую, настоящую, тебя, мою Мари. Как же это было бесподобно!
Пятница, но речь не о ней. Речь о двух днях, что канули в лету, как капли дождя в серое море будней. Среда и четверг. Они не прошли – пролетели. Бесцветные, невесомые, как пыль на крыльях времени. "День сурка" – точное попадание.
Пробуждение – не ясное, а как в тумане. Сознание продиралось сквозь вату недосыпа и влажной пелены за окном. Дождь. Все тот же, бесконечный, монотонный стук по подоконнику – аккомпанемент к унынию. Кофе - густой, черный, но не оживляющий.
Понедельник. Начался не с бодрого рывка, а с топкого провала. Поднялся поздновато. Тело, будто налитое свинцом, сопротивлялось каждому движению.
Воскресенье началось не на рассвете, а в тумане бессонной ночи, перетекшей в утро. Ведь уснул я лишь под шестым часом, а проснулся – в десять. Не выспавшийся, не отдохнувший, а выдернутый из тяжелого, но слишком короткого забытья.
