Было время, когда будущее не было туманной далью, а сияло перед нами, как россыпь драгоценных камней под ярким солнцем.
Мы мечтали, Мари. Не просто строили планы – мы творили их, вдыхая в грядущее дыхание нашей любви, нашего безумного, шального счастья. И центром этой вселенной, этой сияющей галактики, были они. Наши дети. Те, что уже были с тобой, и та что была со мной, и те, что должны были прийти от нас.
"Еще одного хочу," – говорила ты, твои глаза смеялись, а в уголках губ пряталась та самая лукавая улыбка. "Мальчика. Хотя у меня их уже трое!" И я, ошеломленный этой безграничной щедростью твоего сердца, этой бесстрашной готовностью к материнству, не мог не подлить масла в огонь.
"А я хочу... двоих. Или троих!" – парировал я, заранее зная твою реакцию.
"Троих?! Да ты с ума сошел? Псих! Я тебе что, родильная машина?!" – твой смех звенел, как хрустальные колокольчики, заполняя пространство между нами радостной дрожью. Ты закатывала глаза, но в них не было отказа – только игривый укор и бездонная нежность.
"Сначала девочку!" – настаивал я, уже видя ее – маленькое подобие тебя, с твоими глазами и веселым характером, с моими кудрями и выдержкой, представлял ваши походы по магазинам для выбора платьев, бантиков, заколок.
"А потом мальчика..." "Мальчика!" – перебивала ты, уже рисуя в воображении еще одного сорванца, такого же озорного, как Мирошка.
Мы спорили. Шутя, придумывая нелепые аргументы. "И имена детям буду давать я! А то мне рожать, а от тебя будет фамилия и отчество, а ты еще и имя хочешь дать? Нет уж, я сама буду придумывать имена для наших детей" - говорила ты смеясь. Начинали думать о именах, они летали, как конфетти: смешные, звучные, нежные, героические. Каждое имя – это целая история, история будущего ребенка с чертами, смешанными из наших лучших качеств и самых забавных недостатков. Мир сужался до нас двоих и наших желаний, до шепота в темноте, до этого волшебного круга, где рождались судьбы еще не пришедших в мир душ.
И конечно, нам нужно было пространство. Для этого шумного, веселого, бесконечно любимого "племени". Мы мечтали о своей большой, светлой квартире ближе к центру – с детской, где хватит места всем игрушкам и секретам, с кухней, где будет пахнуть твоими пирогами, тортами и нашим общим смехом.
Но венцом мечтаний был Дом. Настоящий, загородный. Не просто дача, а крепость, пристанище, родовое гнездо. Большой, уютный, с верандой, увитой виноградом и клумбами с петуньей, с баней, бассейном во дворе и с садом, где дети могли бы носиться, как дикари, с мастерской для меня и светлой студией для тебя. Дом, где хватило бы места не только нашим детям, но и друзьям, родителям, будущим внукам. Дом, стены которого впитали бы эхо наших голосов, наших ссор и примирений, наших праздников и тихих вечеров. Мы представляли его до мелочей: цвет стен, камин, вид из окон с французкими балконами. Он был не просто зданием – он был продолжением нашей семьи, материализованной любовью.
А как же путешествия? С твоим-то характером, Мари! Твоим веселым, неугомонным нравом, твоей ненасытной жаждой нового! Мы мечтали объездить тысячи мест. Не как туристы, щелкающие фото, а как исследователи, впитывающие запахи, вкусы, краски мира. И для этих великих походов нужен был верный конь. Я видел его ясно - минивэн. Большой, надежный, вместительный, не машина – корабль! В нем должны были уместиться все: ты за рулем или рядом (чаще всего ты, потому что водила ты азартнее!), я, и все наши детки, горы сумок, велосипеды, может, даже собака. Я видел, как мы мчимся по бескрайним трассам, как дети спят на задних сиденьях, убаюканные дорогой, как ты включаешь наши общие любимые песни и подпеваешь, сверкая глазами. Видел маленькие придорожные кафе, дикие пляжи, горные серпантины, разнообразные улочки городов и деревень, бескрайние степи – всю планету, как огромную игровую площадку для нашей любви и нашего любопытства. Ты была моим компасом, моим мотором, вдохновляя на подвиги и открытия. С тобой мир казался безграничным, а жизнь – одним большим, захватывающим приключением.
Мы мечтали, Мари. Мы строили воздушные замки, но фундамент у них был прочнее гранита – наша вера в «нас», в нашу силу, в наше право на это безумное, шумное, переполненное любовью счастье. Это были не фантазии – это был план. План на жизнь. На общую, яркую, громкую, бесконечно значимую жизнь. Каждая шутка о двух-трех детях, каждый спор о именах, мысли о будущей детской, каждый взгляд на проезжающий минивэн – это был кирпичик в стене нашего общего будущего. Будущего, которое сияло так близко, что казалось, стоит протянуть руку…
Теперь эти мечты как старые, фотографии - яркие, но безжизненные. Они хранят тепло наших голосов, эхо нашего смеха, силу нашей веры. Но они также хранят и ледяное дыхание того, что могло бы быть, но не стало. Я смотрю на них сквозь призму сегодняшней пустоты, и сердце сжимается от невыносимой красоты утраченного рая. Мы мечтали так смело, так безоглядно, Мариша. Потому что верили – вместе нам все по плечу. И в этом была наша главная, самая святая иллюзия, ставшая самой горькой правдой.
