"С добрым утром, Любимая" - фраза, застрявшая в горле комком невысказанного. Она рвется наружу с первыми лучами солнца, с первым ударом сердца после пробуждения: «Прекрасного тебе настроения! Отличного, позитивного дня!»
Но произношу ее шепотом в пустоту комнаты, где эхом отзывается лишь тиканье часов. Как же яро хочется произнести это тебе на ушко! Не в пустоту, а в теплоту твоей кожи, ощущая под ладонями шелк твоих волос. Обнять – нежно, чтобы ты почувствовала опору, и страстно, чтобы ты вспомнила огонь, что всегда пылал между нами. Поцеловать – не воздух, а твои губы, такие нежные от утреннего сна. Сказать и увидеть, как эти слова зажигают искорки в твоих глазах, как они ложатся на твою улыбку… Но это лишь ложное эхо в тишине. Послание без адресата. Молитва, затерянная в пространстве.
Ночь прошла и унесла с собой… что? Не помню снов. Пустота за закрытыми веками. Может, это и к лучшему. Может, так душа защищается от новых призраков счастья, что потом разбивают сердце о скалы реальности. За окном – тепло. Ласковое, летнее солнце золотит листву, воздух дышит утренней прохладой, обещая день, полный жизни. Но на душе… На душе сыро, холодно и тоскливо, как в подвале старого, заброшенного дома, куда не проникает свет. Мысли о тебе – единственный источник тепла в этом подвале. Они греют, как жалкий костерок из щепок. Но их дым – это дым сожалений, утраченных возможностей, невысказанных слов – он ест глаза, угнетает, наполняет легкие тяжестью. Одно и то же пламя и согревает, и отравляет.
В теле – бодрость. Механическая, натянутая, как струна. Мускулы слушаются, разум вроде ясен. Есть форма, но нет содержания. Нет азарта. Нет той искры, что зажигала глаза при виде новой задачи, того драйва, что толкал вперед, к свершениям, победам, к штурму вершин. Я хочу этого! Хочу чувствовать гул адреналина в крови, сладкий вкус риска, упоение от борьбы и триумфа. Стремлюсь к лучшему? К успеху? Да! Но… зачем? Без тебя, душа моя, все это – пустой звук. Победа не греет, если некому крикнуть: «Смотри, у меня получилось!» Успех меркнет, если его не разделить с тем, для кого он и задумывался. Ты была моей Музой. Твоя вера в меня, твоя гордость за мои, даже маленькие, достижения, твой восторженный смех – вот что было ветром в моих парусах, топливом для моего двигателя. Ты вдохновляла на подвиги просто тем, что ты есть. А теперь… Паруса повисли безжизненно. Двигатель глохнет. Нет Музы. Нет вдохновения. Нет смысла.
Апатия - как тяжелое, серое одеяло, наброшенное на рассвет нового дня. Оно глушит все краски, все желания. «Встань, действуй, день ждет!» – кричит разум. «Зачем?» – шепчет сердце. Без тебя я – тело без души. Механизм, который по инерции выполняет программу: дышать, есть, двигаться, работать. Но в нем нет той искры, того священного огня жизни, что ты зажгла когда-то и что унесла с собой. Я стал бездушным. Пустым сосудом. Оболочкой, бредущей сквозь теплый, яркий, но бесконечно чуждый вторник. Жизнь продолжается, но это не жизнь. Это существование тени, потерявшей свое солнце. И пока ты не вернешься, чтобы оживить эту тень, вторники будут такими: формально бодрыми, но по-настоящему мертвыми.
