Суббота открыла глаза – и мир встретил ее плачем. Дождь не утихает. Тот же нудный, бесконечный плач неба, что начался вчера и, кажется, впитался в саму ткань времени.
Ритуал не спас. Кофе – безвкусная коричневая вода в чашке. Сигарета – горький пепел на губах. Ни тепла, ни бодрости, ни проблеска. Только сырая тяжесть утра, вязнущего в промокшей серой вате.
Пролистал ленту. Мир снаружи оказался зеркалом мира внутри – угнетающе-разрушительным. Заголовки кричали старым, избитым ужасом: страна напала, страна ответила, кровь, руины, гнев. «Зачем? За что гибнете?» – прошептал я в тишину комнаты, но эхо проглотило вопрос. Читать это было странно, бессмысленно. Как смотреть на чужую аварию сквозь запотевшее стекло. Ничего, кроме гнетущей безысходности и недоумения перед этой вечной человеческой глухотой к миру. Позитив? - нет. Только гул войны, доносящийся с экрана.
Открыл другой канал, с юмором. Яркие картинки, кричащие смайлы, попытки рассмешить. Смотрел пустым взглядом. Листал. Пусто. Даже искра не зажглась. Потому что знал: с тобой, мой ангел, даже этот тоскливый день не был бы серым. Он был бы дождливо-ярким. Ты умела раскрашивать ливень в цвета надежды.
Мы бы точно пошли гулять под одним зонтом, тесно прижавшись, чтобы капли не залетали. Твоя рука – в моем кармане, моя – на твоей талии. И для нас этот дождь был бы не наказанием, а очищением. Он смывал бы пыль и грязь не только с асфальта, но и с души. Каждая капля – маленькое отпущение грехов мира. Мы шлепали бы по лужам, как дети, смеясь над нелепыми отражениями в них, над своими промокшими кроссовками. Ты показывала бы на размытые краски летнего парка, говоря: "Смотри, как красиво! Все блестит, зелень стала насыщенной!" И я бы видел красоту – твоими глазами.
А когда озноб пробежал бы по коже, а ноги устали – мы нырнули бы в первую попавшуюся кафешку. Пахнущую кофе, сдобой и теплом. Ты бы долго выбирала латте: "Ваниль? Карамель? Маршмэллоу? А может, этот "новый", с кленовым сиропом? Ой, давай кленовый! Что-то новенькое!" С твоей неподдельной жаждой пробовать, ощущать. Я бы заказал свое вечное американо. И мы сидели бы у столика у окна, согревая ладони обжигающими чашками. Не просто пили кофе – согревались. Согревались теплом напитка, теплом кафе, но главное – теплом нашего молчаливого диалога взглядами, наших случайных прикосновений рук на столе, нашего бытия рядом. Наслаждаясь не кофе, а друг другом. А потом, оживленные, согретые изнутри, мы пошли бы домой. Не просто в помещение – к продолжению. К вечеру под пледом, к разговорам, к тихому счастью просто быть под одной крышей. Рядом.
Но увы. В этот день – и во все дни сейчас – не так. Дождь за окном – просто вода. Холодная, бесконечная, бессмысленная. Он не очищает. Он просто мочит. Кафе – просто место, где можно согреть руки, но не душу. Юмор с экрана – просто пустые картинки. А я сижу один. С чашкой безвкусного кофе. С новостями о войне. С дождем, стучащим по подоконнику. И с этим вечным, невыносимым вместо. Вместо твоего смеха под зонтом – тишина. Вместо твоего выбора сиропа – пустая стойка в моей памяти. Вместо нашего тепла – холод одиночества.
Суббота. День, который мог бы быть дождливо-ярким. Но он просто мокрый. И очень, очень тихий. Без тебя.
